(Фитц сидит на телефоне. Рядом большая паутина и Паук. Звонит Акула.)
Ф: Алло.
А: Привет, это я – твой приятель Ты там как?
Ф: Занят – сильнее некуда.
А: Чем это?
Ф: Я…на телефоне сижу.
А: Откровенно. Перезвоню, когда не будешь на телефоне сидеть….Когда…когда ты будешь не на телефоне?
Ф: Я не на телефоне – я говорю по телефону.
А: Ну ясно.
(Снова звонит телефон.)
А: Привет – это снова я. Ты не на телефоне? Пока что?
Ф: Нет.
А: Это значит да?
Ф: Значит? Ну тогда да.
А: На твоем месте, я бы не смотрел, что в моем холодильнике. Что в твоем, я бы тоже не смотрел.

(Фитц идет к холодильнику и находит там звонящий Замороженный телефон.)
А: Что там в холодильнике. Ты уж протяни свои маленькие тоненькие мышиные пальчики. Говори, что в холодильнике. Алло, мышь.

(Бар Роды. Глаз и Рода.)
Р: Знаешь, тут такое говорят. Я не говорю, что я об этом думаю, знаю или слышал, что так все на самом деле есть, но Ликер сказал, что Мышь его достал.
Г: За глаза.
Р: Нда. И мало того – новый парень слыхал, что вышел он так, как будто его кто-то вытащил. И белки ему чем-то не нравятся. Я имею ввиду, он на них как убогая зелень, как эквадорская овца, ну ты догоняешь, к чему это.
Г: Поглазеть бы.
Р: О! И еще кое-что. Петух – ты же знаешь Петуха, мужика с фермы. Ну вот: и Ликер еще сказал, что письмо по ошибке доставили ему. Но еще до того, как он его открыл – БУМ! Именно так: появляются Часы. И следующее что он помнит – это уже девяносто седьмой день.
(Фитц подваливает в бар на своем самолете.)
Ф: Че-как, ребята?
Р: Ничо.
Г: Позырил, как ты упал.
Ф: Верю, что ты позырил, потому что ты похоже зыришь все.
Г: Зорко зырю.
Ф: Я вижу. Ты видишь. Ты – значит мы. Пошли со мной, улетим отсюда. Но сначала…

(Дом Акулы. Акула и ползающий по стене Подглядывающий Жук.)
А: Установи камеры… Нет, пятидесятимиллиметровые. Да, единственные, которые у нас есть – скрытые. Нда…я все еще смотрю, как ты не устанавливаешь камеры. Я – это, просто день хочу спланировать. И сколько еще по-твоему я буду смотреть, как ты не делаешь то, что я тебе велел?
(Мышь с Глазом едут через лес на самолете, сбивая попутные деревья.)
Г: Ты убиваешь деревья.
Ф: Заткнись.
Г: Деревья вырабатывают кислород.
Ф: Пшол бы ты.
Г: Я им дышу, ты им дышишь.
Ф: Я заткнулся, ты заткнулся.
(Дом призрака. Друган связанный сидит на стуле. Призрак спит. Друган лазерами из глаз уничтожает веревки и улетает.)
(Фитц и Глаз в больничной палате.)
Ф: Видишь?
Г: Вижу и не вижу.
Ф: Она была прямо здесь, б. Куда она, б, делась? Это была…это была стрела. И она была, прямо, б, здесь.
Г: Глаз голоден.
Ф: Хорошо. Это значит – ты уходишь.
Г: Это произойдет сейчас. (Разбивает стекло и выпрыгивает через окно. Фитц достает пистолет и стреляет по следящим за ним скрытым камерам. Акула в своем наблюдательном пункте видит вместо записей мерцающие экраны.)

А: Оу, у парня камерофобия. Я должен был об этом знать.
(Ф: Фитц в больничной палате, рядом кипы бумаг.)
Ф: Что это? Что за формулы? Бумаги? Бумаги сводят с ума. Сводят с ума и манят в ночь.
(Стук в дверь. Заходит Друган.)
Ф: Друган, ты вернулся. Ты где был? Ну, расскажи про кошмар…Ничего себе!

(Акула и Рода в баре Роды.)
Р: От, блин! Акула!
А: Че нового, Рода?
Р: Даа…ничего…сэр.
А: Выпить. (Рода достает бутылку.) Ты знаешь – я Акула.
Р: И – спасибо вам за это.
А: Я нападаю, когда голоден. Инстинктивно. Ну, ты понял.
Р: Спасибо, спасибо.
А: вот сейчас я типа туплю вокруг. Смотрю на всяких леммингов. Леммингов, которым, наверное, деньги нужны. Может и нет, но нельзя знать наверняка. Часть меня просто говорит такая: «А, ну и – подумаешь!» А потом что-то взрывается в мозгу и посылает сигнал челюстям. И – бах! Давление в тысячу фунтов. Это чисто пресс – ну ты понял.
Р: Я…я вас понимаю. И…- спасибо вам!
А: Я к тому, что из головы размером с твою натекло бы как из воспаленной почки. А я бы помнил только то, как теплое брызнуло мне на корень языка, стекая потом во владения желудка.
Р: Да, сэр.
А: Ну мы же друзья, так? Мы друг друга знаем. Мы знаем, что делаем и с кем говорим. И что мы им говорим.
Р: Знаем.
А: Я знал, что знаем.
(Появляется Золотой Джо.)
ЗД: А ну-ка плесни-ка! (исчезает).
А: А теперь давай-ка поговорим о письме, которое получил Ликер.
(Друган и Фитц в больничной палате.)
Ф: Ммм, похоже он отличный танцор. Но все равно…
(Появляются часы и распыляют часовой газ.)
Ф: Эти бумаги вдруг стали бесполезны. И теперь я должен их сжечь. По неизвестной мне причине. Ты своим визгом навел меня на мысль. Этим своим диким визгом.

(Самолет с Фитцом и Друганом останавливается у звукозаписывающей студии.)
Ф: Мы станем рок-звездами. Но сперва – кража со взломом.
(Фитц разбивает Друганом дверь.)
Ф: Оу, симпатичный усилок. (Фитц врубает усилок и начинает отжигать на гитарах. Друган играет на барабанах. Звучит полицейская сирена, появляется Укуренный Коп.)
УК: Что это была за песня? Вставляет не по-детски! Рок-н-ролл!
Ф: Она называется «Пшол на хэ!» Это я тебе. Намекнул.
УК: Да ладно. Это ж отличная песня. Но…я здесь, потому что сюда вроде кто-то влез. Нет?
Ф: Ну. Это были не мы.

(Продолжают играть. Подходит продюсер.)
ПР: Эй! Ну-ка, прекратите. Хватит. Ну, это было просто круче некуда, я вам доложу.
Ф: Правда?
ПР: Да, правда. Отлично зазвучит на моей звукозаписывающей компании. Собственно, ее уже должны были подписать. Че-как у нас с этим получится?
Ф: У тебя есть звукозаписывающая компания? Для звукозаписи?
ПР: Да, есть. Выше нос. Пошли-ка пройдемся.
УК: Стоять. Стой, чувак.
ПР: Сам стой, командир. Ха, как я отжег?
УК: Так это ты сюда, получается, влез?
ПР: Пацан, мне незачем вламываться, я и так ломовой чувак. Ну ты понял, да?
УК: Нет.
ПР: Моя голова!
(Голова продюсера разлетается пополам, льется кровь.)
УК: О! Что это? Мороженное? Офигенно!

(Дом Ликера. Ликер читает письмо от своего сына)
Л: Дорогой папа! Я потратил больше 10 лет и 94 000 долларов на сборку костюма москита. И теперь я счастлив заявить, что стал москитом. Костюм получился достаточно реалистичный, и я даже приделал к своему носу типа пузыри, чтобы можно было сосать жидкости, когда их этим носом типа колешь. Жарким летним днем я мог бы жужжать вокруг, и ты бы даже не узнал во мне своего сына, ты бы только подумал – отстань, москит. С моей точки зрения ты теперь – три тысячи пап, из-за того, какими я сделал глаза. Я мог бы сказать: «Пап, это я, пап, это – я!», но ты не мог бы понять мою речь из-за того, что теперь я жужжу. А еще я теперь занимаюсь пластиком и делаю пластиковые трубки, через которые можно сосать жидкость, навроде моего москитного носа, но для других целей. Надеюсь у тебя в лагере дела хорошо. Скоро увидимся. Мос…москитор…москитен. Вообще без понятия, кто это.

(Фитц и Акула в доме Акулы. Фитц держит в руках свой альбом «F-OFF».)
А: Что это?
Ф: Моя новая запись. Называется «Пшол на хэ!».
А: Хорошая?
Ф: Угу.
А: Так ты записи записывал значит?
Ф: Нет.
А: Потому что…я всегда хотел типа в группе играть.
Ф: Не может быть. На чем ты играешь?
А: Я играю… на нервах! Иди домой и подумай об этом. Э…и не заглядывай под свою кровать!
(Фитц с Друганом едут на самолете, Друган играет на барабанах.)
(Фитц в больничной палате. Рядом лежит Рука. Звонит телефон. Фитц берет трубку.)
Ф: Алло.
А: Ты нашел мою запись? Нашел, так ведь? Давай, включай.